![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
День 4: Антверпен
В этот день нам предстояла относительно дальняя поездка: в главный бельгийский (и пятый по величине в мире) порт и родину Питера Пауля Рубенса – Антверпен.
В пути мы обсуждали с Инной местные политические проблемы.
Вообще, бельгийцы производят впечатление спокойного, дружелюбного и несколько флегматичного народа. То ли тому виной мягкий климат, то ли большое потребление молочных продуктов и шоколада, то ли наоборот – пива (хотя их соседи – немцы – тоже вполне «пивная нация», но уж никак не страдают от недостатка агрессивности). Но даже и у бельгийцев, как у любого другого народа, периодически случались приступы пассионарности.
Во-первых, конечно, война с Испанией за независимость в XVI веке. И хотя собственно Бельгия (Фландрия) от этой войны мало что выиграла, оставшись, в отличие от Нидерландов, под властью испанской короны, в войне фламандцы принимали самое активное участие.
Ну а вторым известным мне случаем, была революция собственно Бельгии за отделение от Голландии в 1831 году. Начало ее вполне характерно для бельгийцев.
Если театр, по словам Станиславского, начинается с вешалки, театр революции, по словам кого-то еще, начинается с виселицы, то в Бельгии революция началась с театра. Народ смотрел какую-то патриотическую пьесу, воодушевился, выскочил на улицу и побежал мочить голландцев. Те, видимо, театралами не были и быстренько ретировались, а на бельгийском троне воцарился Леопольд I, который, разумеется, сразу предложил: "Ребята, давайте жить дружно!"
Так вот, оказывается, даже в этой спокойной и безмятежной стране кипят нешуточные «страсти от сепаратизма». А бодаются между собою вышеупомянутые мною фламандцы и валлоны. Языки у них совсем разные, а общая только религиозная принадлежность: и те, и другие католики, сказалось испанское владычество. Фландрия на сегодня намного более индустриально развитая часть Бельгии. Ушлые фламанцы в свое время стали развивать науку и высокие технологии, благодаря чему с промышленностью у них все в порядке, много университетов и высокий уровень жизни и культуры. А франкоязычные бельгийцы в свое время «поднялись» на угледобывающей и сталелитейной промышленности, которые нынче в упадке. Богатые фламандцы сегодня хотят отделиться от своих бедных соседей, а тем обидно. Они совестят соотечественников, припоминая им события 170-летней давности, когда при образовании Бельгии ситуация была с точностью наоборот. Деваться валлонам некуда, Франция вряд ли захочет взять их в свой состав. В общем, куча политических партий зарабатывает на этом капиталец, поднимая лозунги объ/разъединения перед выборами. А я так думаю, что причина экономических различий может быть сформулирована очень просто:
Я фламандец, ты – валлон,
Ты – поллитра, я – галлон,
Чтоб продвинуться ты смог,
Больше пива пей, дружок!
На самом деле все эти сепаратистские настроения, видимо, дальше слов не пойдут.
Во-первых, и так всем хорошо.
Во-вторых, в случае раздела у Брюсселя явно отберут статус столицы Объединенной Европы – чтоб плохой пример не подавали.
Ну а в-третьих, помимо двух титульных наций в Бельгии становится все больше и больше наций-пришельцев. И когда их численность (особенно, конечно, выходцев из арабского мира) станет сопоставимой с численностью коренного населения, тут уж мало не покажется ни фламандцам, ни валлонам.
А количество иммигрантов на улицах Брюсселя действительно ощущается. Примерно, как в Париже 3 года назад (сейчас, говорят, в Париже их стало еще больше). В центре это присутствие заметно, в основном, по разнонациональным предприятиям общепита, прохожие-то большей частью туристы, но вот проехались мы как-то вечером в брюсельском трамвае и там, действительно, белокожие были в меньшинстве. Подозреваю, что в метро картина была бы такая же, но мы как-то в метро не попали.
Между городами собственно Фландрии тоже соперничество. Так, Антверпен считает себя культурной столицей, то есть отношения между ним и Брюсселем примерно такие же, как между Питером и Москвой. Вот только своего доморощенного президента у Антверпена нет. И места, где бордюр плавно переходит в поребрик мы по пути из Брюсселя в Антверпен не заметили. А, скажем, шварма/шаверма в обоих городах называется одинаково: шаурма.
Так за разговорами мы домчались до Антверпена и решили прибегнуть к помощи GPS, чтобы быстрее доехать до центра города. Таковых аппаратов в машине оказалось два: наш и ребят, и мы включили оба. Было очень забавно слушать, как две GPSные тетки: наша Ленка и их местная не помню кто – препирались между собой. Одна по-английски говорит «Turn right», а другая по-русски: «Поверните налево». Потом мы их стали проверять, какая реагирует быстрее. В конце концов решили, что Ленка работает лучше и оставили ее. И она не подвела, доведя в нужное место.
( Подробности )
Головной пост про Бельгию